Сосновый Бор полвека назад смело можно было назвать большой деревней. Хотя жители будущего Атомграда очень гордились тем, что живут не в деревне, а в поселке городского типа. Они строили современные предприятия и в основном уже обитали в городских домах. Но все равно здесь в то время все всех знали.
И жили все примерно в одинаковых условиях. Пройдитесь по старым городским улицам – и убедитесь в этом сами. На Комсомольской, на доме у школы №1, вы увидите мемориальную доску Валентину Павловичу Муравьеву – первому директору атомной станции. Со стены дома у «старой школы» на вас смотрит Антон Антонович Фроль – большим начальником он никогда не был, что не помещало ему внести заметный вклад в историю города. В первом в городе длинном краснокирпичном доме жил Иван Иванович Семыкин, а в двух шагах от него, на Высотной – Владимир Николаевич Латий, который несколько лет заправлял всем здешним хозяйством и был в нашем поселке, можно сказать, главным. Квартиры у них у всех были точно такие же, как и у остальных, кому пришел черед переехать в городской дом со всеми удобствами, а происходило это в те годы довольно быстро.
Сосновоборские ребятишки, в подавляющем большинстве из семей строителей, не раз слышали эту фамилию. «Латий сказал», «Латий так думает», «по мнению Латия»... И даже видели его – и не только на трибуне во время демонстраций, но и просто во дворе. Про то, что ему когда-нибудь исполнится сто лет, как-то не думалось.
А ведь именно это и произойдет 1 сентября. И в этот день в 12 часов возле дома на Высотной, где он жил, соберутся его коллеги и друзья – их еще немало, хотя время, конечно, идет. Будут его вспоминать, рассказывать, каким он был человеком, этот полковник на генеральской должности – так его частенько называли.
Он родился в первый осенний день 1921 года в Ростове-на-Дону. На долю его поколения выпало немало невзгод – однако поколение оказалось на редкость стойким, решительным и инициативным. В Ростове же Латий окончил школу, а с первых дней войны оказался на фронте. Правда, прослужил он недолго, всего несколько месяцев, но на сайте «Память народа» есть данные о его боевых наградах. И есть дата призыва и демобилизации – 1941 год. О причинах там не говорится. Остальные награды его – трудовые: Орден Ленина, Орден Красного Знамени, Орден Октябрьской революции, несколько медалей. И он был одним из тех, кто строил второй микрорайон нашего города – и получил за это Государственную премию.
Но дело в том, что в Советском Союзе даже во время войны думали о будущем - что надо будет восстанавливать то, что разрушено и строить новое. В том, что это придется делать, никто не сомневался, как и в Победе. Просто никто не знал, когда это будет.
Владимир получил самую нужную для послевоенного будущего профессию – инженера-строителя. Строительный институт он окончил в 1947 году, через два года после Победы.
Работы для строителей всегда хватало. Половина страны лежала в руинах, предприятия были эвакуированы за Урал. И именно в тот момент началась работа над ядерными программами – и стали появляться не только новые предприятия, расположенные «во глубине сибирских руд», но и новые города. В то время у них и названий-то не было, только номера. Те, кому довелось жить в таких городах, по-особому воспринимали популярную в 60-е годы песню «Голубые города» - это были города будущего, которые создавали своими руками молодые инженеры и рабочие послевоенного времени. Этих загадочных городов на картах не было, о них нельзя было рассказывать друзьям и даже родственникам.
В те годы существовала такая штука, как распределение. Молодого специалиста, только что окончившего высшее учебное заведение, направляли на работу – чаще всего очень далеко от родных мест. Там он должен был отработать три года, потом мог уволиться и вернуться домой. Ну, или уехать куда-нибудь в другое место.
Но за три года человек успевал привыкнуть к новой работе и к людям, жениться и получить жилье. И возвращаться под родительский кров уже не хотелось – это была пусть и трудная, но зато своя собственная, абсолютно самостоятельная жизнь.
Латия по распределению угодил в «сороковку» - строго засекреченный Челябинск-40, позднее переименованный в Челябинск-65, а ныне известный под названием Озерск.
Попасть в такой город было не так-то просто. Для начала потенциальных специалистов приглашали в Москву – распределение шло через главк при Министерстве среднего машиностроения. Случалось, что новоиспеченные инженеры ехать за тридевять земель не хотели – хотя были и такие, кого интересовала возможность создавать нечто принципиально новое и передовое для всех. Немаловажную роль играла и зарплата – студенческая жизнь в первые послевоенные годы была трудной и голодной, а тут появлялась возможность быстро встать на ноги.
В «сороковке» строили будущее всей страны, а если точнее – строили первый советский промышленный реактор, предназначенный для наработки оружейного плутония. Сейчас у некоторых «диванных историков» возникает вопрос – а нужна ли была советская атомная бомба? Надо ли было догонять и перегонять Америку? Но план атомной бомбардировки советских городов существовал, и это – объективный факт. И атомная бомба у американцев, увы, уже была – и они даже дважды успели ее применить (в Японии). И нет никакой гарантии, что бывшие союзники не попробовали бы сделать это в третий раз, уже против нового врага... Правда, во время войны в Корее американские военачальники выяснили крайне неприятную для себя вещь – что советскую систему ПВО их самолеты преодолеть не могут. Но это вовсе не значило, что Советскому Союзу не был нужен оружейный плутоний. И его получили. И атомную бомбу испытали в 1949 году.
Латий начал свой трудовой путь с должности прораба – как и многие выпускники строительных учебных заведений. Но, поскольку обладал организаторскими способностями и умел принимать решения, довольно быстро поднимался по служебной лестнице. Через пятнадцать лет он уже был главным инженером Южно-Уральского управления строительства.
Ядерная отрасль была во многом экспериментальной. Свойства атома не были тогда как следует изучены. Это был опасный путь. «Сороковка» обрела печальную известность после аварии на предприятии «Маяк». Латий был одним из тех, кто ликвидировал последствия этой аварии – задолго до Чернобыля.
Потом его направили в Свердловск -44, тоже «средмашевский» городок, сейчас он называется Новоуральском. Его назначили начальником местного Управления строительства, там он проработал около пяти лет.
С середины 60-х годов самое крупное строительство развернулось под Ленинградом. В самом начале 1967 года Латий получил новое назначение – ему предложили должность начальника Северного управления строительства в Сосновом Бору.
На берегу Финского залива планировали построить самую крупную в мире атомную электростанцию. Уже было принято решение, что здесь будут стоять реакторы РБМК-1000. Но до этого нужно было организовать само предприятие. До этого в поселке была строительная организация, которая, как и все подобные предприятия, не имела названия. У нее был только номер – «почтовый ящик 55013». На ее месте и появилось стройуправление, относившееся к структуре Министерства среднего машиностроения.
На новом объекте потребовались все знания и умения, которые Латий приобрел на других стройках. Нужны были и инженерные знания, и инициативность, и умение принимать решения, и организаторские способности – ведь для начала предстояло создать фактически новую базу строительной индустрии, ту самую, которая в дальнейшем превратилась в нашу промзону и успешно функционирует до сих пор. Лишь после этого можно было начинать строить и город, и новую станцию. На такую многозадачность способен далеко не каждый.
Но Латий – мог. И сделал.
О том, как строилась станция, уже написаны книги. Так что вряд ли есть смысл повторяться. Но вот о чем, безусловно, следует упомянуть – так это о том, что Латий любил строить не только качественно, но и красиво. И именно благодаря ему старые микрорайоны города выглядят столь привлекательно – несмотря на то, что застроены они в основном типовыми зданиями, без всяких архитектурных изысков.
Так, в городе сохранились природные ландшафты. Защищать их было непросто, ждать милостей у природы тогда было не принято, вышестоящее начальство требовало взять у природы все, что она может отдать. Да и условия жизни строителей и потенциальных работников станции тоже интересовали мало кого. А вот Латия – интересовали. И если бы он дожил до наших дней, то стал бы одним из наиболее активных участников программы «Комфортная городская среда». Потому что он стремился построить такой город, в котором всем было бы хорошо жить, а не только отсыпаться после работы. И это при том, что при нем построили три энергоблока, и качественно построили!
Кстати, во многом благодаря ему не застроили «Белые пески» - он был одним из тех, кто поддержал сохранение этого уникального природного уголка. Несмотря на то, что строительство жилья тоже было делом очень нужным. Но и парк нужен городу не меньше, и последующие события подтвердили правоту Латия.
Не все, что он хотел, удалось возвести. Тут снова надо бы вспомнить ситуацию тех лет. Главное – промышленные объекты, а то, что кроме них – дело второстепенное. Поэтому многие учреждения культуры и дополнительного образования в Сосновом Бору долгие годы ютились в приспособленных помещениях. Конечно, Латий обладал в городе реальной властью, но все же был не всесилен. А вот Дворец культуры он сумел «пробить» - несмотря на то, что подобных объектов в титульных списках не было. То есть тогда это был еще не ДК, конечно, а ЗСК – зрелищно-спортивный комплекс, и занимал он вовсе не все здание – в пристройке обитал постройком. Ох, и влетело же ему тогда за нецелевое использование средств! Но Дворец есть – и это главное. И его существование напоминает еще об одной стороне личности Владимира Николаевича – он очень любил и ценил искусств и с уважением относился к творчеству и творцам. Кстати, благодаря ему в Сосновом Бору тогда бывали многие великие артисты и музыканты – Латий считал, что строители будущего должны получать от жизни самое лучшее, в том числе и великое искусство. Первый директор Дворца Михаил Рафаилович Рафаилов всегда мог к нему обратиться – и получал поддержку.
Прожил Латий по современным меркам не так уж долго – он ушел из жизни 20 июля 1980 года, чуть не дожив до шестидесяти. Коллеги и друзья его до сих пор вспоминают. Вот что пишет о нем Геннадий Васильевич Филатов в своей книге «Город в подарок»: «Долгие годы совместной работы и дружеские отношения связывали нас с В.Н.Латием. Лауреат Государственной премии за строительство города, начальник Северного управления строительства, полковник, который редко носил военную форму. Он был выдающимся руководителем, который был особенно в первые годы стройки действительно царь и бог и воинский начальник, который принимал на стройку первых строителей, в том числе военных строителей. Размещал, кормил, организовывал строительство. Полковник, который должен бы быть генералом и Героем. Он поистине был и генералом и Героем, по масштабам стройки, по объемам задействованных ресурсов, по трудовому подвигу. Видимо, властное, независимое поведение мешало ему иметь соответствующие звания. Такое было время. И надо было не поддаваться... Немного было руководителей такого масштаба».
Ирина ПОЛЯКОВА
